Свое время - Страница 61

— Он останется, — обещаю я.

— Пожалуйста, покиньте помещение инфохрана.

Да запросто, за милую душу!

Врубается внутренний таймер, идет ускорение, и мне реально рвет крышу. С поцелуями я к инфохранцу, понятно, не лезу — но дружески хлопаю по плечу. Успеваю заметить, как человечек валится в кресло; сначала будто бы падает, а за полметра до сиденья подвисает и начинает планировать вниз все медленнее, покручивая тощим задом, так опускается, кружась, на землю сухой листок или перо.

Меня уже нет. Я лечу!!!

Лечу по инфохранным коридорам, заносясь на поворотах, и двери распахиваются передо мной, словно весь мир, мой прекрасный Мир-коммуна, лучше которого нет и не может быть. Звучит остаточный таймер: хроноскачок завершен, стабилизирован режим спецохранного времени. Эйфория ускорения спадает, мозги становятся на место, я собран и трезв, но все равно счастлив. И эрекция что-то держится дольше обычного, вот поржал бы кто-нибудь встречный — встреченный в моем времени, что очень вряд ли.

А впереди по коридору маячит девка. Вся в красном, узкая спина и внезапно обалденная задница; она покачивается и удаляется, удаляется несмотря на то, что я ускорен до предела, быстрее спецохранного только время… правильно, госпитальных девок.

Ненамного быстрее.

Между нами два стеклянных проема; я делаю рывок, и вот остается уже один; вряд ли в дом-больничках тренируют на скорость, это же девки, им достаточно для работы неслабой форы госпитального времени. Она не спешит, и я почти догоняю ее, но тут она выходит из инфохрана, и схлопываются за красной задницей непрозрачные створки — а меня начинают мурыжить на выходе, включается сигналка на несоответствие знаков отличия и хронорежима, придурки, куда вы смотрели, где была ваша чертова сигналка, когда я входил?! Приползшие на аларм инфохранные моллюски пытаются что-то втолковать своими скрежещущими на низкой частоте голосами-жестянками; в конце концов, чтобы разобраться со мной, вызывают спецохранца. Этот тоже косится на мою ликвидаторскую форму, но не возбухает, нормальный мужик.

Не хочу показаться идиотом, но в последний момент решаю: пофиг. Спрашиваю, кто она такая. Мужик не ржет, а просто называет по списку ее имя. И даже дом-больничку, место ее работы.

Запоминаю, хоть и, конечно, не собираюсь туда идти. Я ненавижу дом-больнички, вы помните.

И у меня задание.

Сейчас я должен прочесть его досье. Долгое, тягомотное занятие; хорошо, что я в спецохранном времени. Торчать на улице глупо, захожу в ближайший дом-стол, хотя жрать пока не хочется. В дом-саду нам рассказывали, будто бывают дом-читалки; не знаю, никогда не видел. Садовую бабу, которая показывала нам буквы, мы ненавидели сильнее, чем ту приходящую госпитальную девку с уколами в задницу и в руку — потому что против мгновенных, та-та-та-та, уколов ничего нельзя было предпринять, а с буквами получалось как-то бороться: переворачивать распечатки вверх ногами, или водить пальцем по строчкам, не всматриваясь, или рисовать на них члены с крылышками, или делать самолетики. Нет, я умею читать. Просто с детства ненавижу.

Дом-стол набит коммуналами, негде присесть, они жрут круглосуточно, что им еще делать, когда они не дрыхнут, как не трахаться или жрать? Расчищаю место и сразу понимаю, что пожрать — самое время. Сдвигаю распечатки в сторону, половина соскальзывает со стола и планирует вниз широким веером, я едва успеваю собрать их все на лету. Непременно понаделаю из них потом самолетиков, из этих кретинских бумажек. Штук пять или шесть, а остальными подотрусь.

Запихиваю в рот кусок батона с химическим паштетом. Вкусно.

И вдруг звонит мобила.

— Молния, — нажимая на кнопку ответа, успеваю все прожевать и проглотить. — Слушаю.

— Вы ознакомились с досье?

Я в спецохранном времени, я успею.

— Да.

— Гостя ведут. Вам сообщат, когда он пересечет окружность.

— Я готов.

Мобила отключается, а я смотрю обалдело на густые стаи букв — и не могу ничего понять, даже когда пробую вести пальцем по строчке, как в дом-саду. Уже ведут. Но ведут в коммунальном времени, у меня огромная фора, я смогу. Аппетит разыгрывается зверски, надо поддержать ускоренный организм — и я напихиваюсь всем, что вижу, чавкаю, жую с хрустом, глотаю большими кусками, не успевая почувствовать вкус, и стол вокруг меня стремительно пустеет, словно в радиусе ликвида, и столовые девки не успевают восполнять недостачу, и расползаются по сторонам, как тараканы, что-то заподозрившие или просто окосевшие коммуналы. Досье випа валяется передо мной, и вдруг у меня получается прочитать верхнее слово, наверняка его имя, оно безумно ржачное, из трех букв: Сун.

А меня зовут Молния.

Одним движением выливаю в глотку бутыль шипучки, пузырьки лопаются в горле, щекоча и распирая изнутри, будто бегущие микросекунды. Бросаю взгляд на досье — и мгновенным охватом понимаю о нем все, вижу насквозь, что он из себя представляет, этот вип-Сун, вынь-сунь, обхохочешься. Давай, выбирайся со своих задворок, ползи сюда, пересекай Окружность — мне сообщат, и тогда я начну действовать. А пока у меня еще есть время.

Лечу, притормаживая на поворотах, сверяясь по карте с номерами улиц. В этом районе Крамербурга я не был никогда, вот и хорошо, я боялся, это окажется именно та дом-больничка, что было бы совсем не в тему: могу себе представить, какими слизняками, растениями кажутся коммуналы госпитальным девкам — особенно коммуналы с раскроенным черепом. Нет, совсем другое место. Ее рабочее место, надо же. Интересно, она здесь же и варит себе кофе, и жрет, и спит? И даже трахается?..